Почему люди не летают
Один виртуальный знакомый, на просьбу помочь прыгнуть с парашютом, сказал: хорошими людьми в небе не разбрасываются. Ну, ребята, значит, я не «хороший человек»! Но очень счастливый, после того, как меня выкинули из бипланчика «Аннушки» в пустое небо.
Как странно устроена жизнь. Хочешь чего-то, мечтаешь, стремишься, но мечты превращаются в далёкие звёзды не нашей Галактики и становятся неисполнимыми. Сколько таких «мечт» в мире превратились в холодные немые звёзды? А вы посмотрите вверх, в ночное небо посмотрите. Правда, грустно?
***
В далёком прошлом веке, годах в девяностых, журналистская работа привела меня к парашютистам-десантникам авиалесоохраны , охраняющим леса Н-ского района от пожаров. Повод был страшным — верховой пожар уложил практически всю бригаду на больничные койки с ожогами разной степени. Один погиб. Я летала с начальством в больницу, разговаривала с мужчинами, их жёнами, присутствовала на похоронах, писала, писала. Из этого таёжного пожара вышли «без единой царапины» только два молодых парня, у которых хватило сил бежать вверх по сопке быстрее ветра, гонящего огонь по верхам вековых таёжных гигантов. Они и рассказывали потом мне всю хронику событий.
Моя публикация и последствия события имели большой резонанс не только в городе и крае. На высоком партийном уровне были приняты нужные решения. Базу обновили, оснастили новым оборудованием, немного, но всё-таки. Об этом тоже пришлось писать мне. Мы стали друзьями. И в очередном разговоре ни о чём я как-то выпендрилась, что могла бы прыгнуть с парашютом, если бы кто разрешил.
Через несколько недель мне позвонили с базы, предложили прыжок при условии, что я пофотографирую спасателей во время тренировочных прыжков. Первая серия полётов — я на земле снимаю полёт и посадку. Затем складываются парашюты, показывается устройство этого куска сшитой ткани с верёвочками и важным кольцом для дёрганья. На втором заходе я с парашютом на спине, как заправский парашютист, вползаю в самолет «Ан-2». Меня привязывают ремнями на первом сиденье от люка, чтобы я могла высовываться при съёмке прыгающих десантников.
В конечном итоге, фотографии получились отличными, даже в краевой газете их опубликовали. А вот отвязывать меня и выбрасывать никто не стал. Они пошутили. Нельзя. Техника безопасности.
Вот с тех пор у меня и осталась мечта — прыгнуть с парашютом. Шли годы, появлялись проблемы, и по здоровью в том числе. Изредка видя, как летними выходными над городом кружит «Аннушка», и раскрываются цветные зонтики парашютиков, я грустно вздыхала, но понимала, что это несбыточная мечта, это звезда другой Галактики.
***
Решение о поездке в местный аэроклуб было принято в пятницу. Появился вариант прыжка с парашютом с инструктором в тандеме. Дорогой прыжок, с виду не настоящий, не самостоятельный. Но шанс! Всё, прыгаю. Запишите на субботу!
Вечером и ночью не спалось, думалось о вечном. Например, о том, нафига мне это вообще надо — прыгать с парашютом??? Не зря же во все века человечество с классической тоской вопрошало небеса: «Почему люди не летают?». То есть, все знают, что не летают, не дано! Стоит ли испытывать судьбу? А почему — нет? А если не раскроется? Это ж. Это как я буду выглядеть после «приземления» — лепёшкой? И последний «деревянный домик» у меня будет круглый, не как у всех. А почему это он не раскроется? Все прыгают, летают — ни одной трагедии в этом аэроклубе! Чего бы я портила им имидж и статистику? Они ж нам ещё пригодятся, эти классные мастера-парашютисты!
Короче, передачи по ТВ уже смешались в один мелькающий поток, часы накрутили стрелки до двух часов ночи, а я решила чуть-чуть прибраться в квартире. Ну. Вдруг не вернусь. Придут сюда люди, а у меня пыль и две тарелки не вымыты. И срочно спать! В восемь подъём, в девять выезд!!!
Во сне боялась, чтобы сердце не остановилось, пока будем лететь без парашюта. И шутка про памперс не давала покоя — брать или нет? Или всё-таки пошутили? И спросить про такое не у кого. Главное — сделать первый шаг за борт. Не побояться. Чтобы не пнули. А то сердце. Опять это сердце! Во сне замирает от страха.
Подпрыгнула я без будильника. Что-то пропикало по радио. Быстро — туалет, ванная, кухня. Переодеваемся в спортивную форму. Бросаю взгляд на часы — семь утра с минутами. Спать ещё час можно!!! Полуодетая, падаю на уже застеленную кровать, и проваливаюсь в сон до звонка будильника. Ни страшных снов, ни сомнений. Тебя уже записали, милая, поздно пить «Боржоми». Нельзя обманывать солидных людей, они-то ждут на старте. И вообще, вчера в солнечном гороскопе было написано, что надо одеть что-то красное или розовое, не надевать жёлтое и зелёное, и можно рисковать! Чисто женский подход к решению вопроса — красную кофточку надеваем, зелёные носки снимаем — и вперёд! Всё будет в шоколаде!
По дороге на аэродром заново выспрашиваю параметры и условия полёта. Евгений в этом аэроклубе делал три прыжка. Для меня он — воздушно-парашютный ас. И именно он убедил меня, что прыжок в тандеме — это классный прыжок, лучше, чем одиночный. Ой, не надо смеяться и вспоминать анекдоты! Первый одиночный прыжок можно делать только с высоты 800 метров, на неуправляемом десантном парашюте. Свободного полёта там — три секунды всего! А с инструктором прыгаешь с трёх тысяч метров, паришь без парашюта сорок секунд!!! А потом ещё планируешь и регулируешь полёт. Парашют, что очень важно для женщины, не серый, а яркий, трёхцветный, симпатичной конструкции и называется то ли Дельфин, то ли Кенгуру. Ну, есть же в этом свои плюсы!!! И не так страшно вдвоём оказаться в невесомости? Или в вакууме? В небе, отдельном от понятия воздушной оболочки земли.
***
Чем ближе к аэродрому, тем суетливей становятся движения рук. Мой традиционный завтрак, грецкие орехи, начинает выпадать из рук и падать. И валяться. Вспомнился анекдот: упала ложка на пол и как давай валяться!… Это уже страх и безнадёга подкрадываются. Ведь понятно — ни за что не поверну назад.
Настоящий аэродром огорожен конкретным забором. По очень просёлочной «однобортной» дороге объезжаем контур, и за углом появляется большое зелёное поле, усеянное одуванчиками! Какая красота и прелесть! Так по-домашнему, уютненько, без бетона и всяких там полос, прожекторов и линий. Ну да, ну да. Так вот без диспетчера, официоза и ТБ исчезну тут в одуванчиках.
Ан нет, какие-то тентики, навесики с аппаратурой. О, вот и полосатую колбасу тряпочную вешают. Не знаю, как она правильно называется, но знаю, что по ней смотрят, куда дует ветер. Ага, вот и тканевое поле, где проверяют уже развёрнутые парашюты какие-то дети. Это что, они и мой парашют будут сворачивать? А взрослые дяди стоят себе, радуются жизни и погоде и энергично машут руками, как и я, отгоняя мошку.
Ну, здрасьте, господа парашютисты! Лица знакомые, где-то виделись уже. Да не где-то, а на второй «Территории лета» они прыгали на фестивальную поляну!!! Только когда это было. Как это — тандем занят? Мы звонили! Ну, да, это именно мы и звонили!!! Е-моё! Они не помнят?! А я, как честный человек, боюсь, но еду.
Евгений, доставив меня на аэродромчик и убедившись, что к прыжку меня допустят, укатил в город на соревнования. А мне предписывалось погулять часа полтора. Потому что Женя (опять Женя!?) раньше полдвенадцатого не появится. А в тандеме только он прыгает, второй в командировке сейчас. Однако, мне очень не хотелось так долго кормить мошку и. Женя приехал через полчаса! Мистика??? Я думаю, это карма. Ну, положено мне было в этот день и час оказаться именно в этом месте! И, значит, Женя, пусть даже с годовалой дочкой, но должен быть рядом. Это он исполнитель воли небес будет. Вот не удержит меня, уронит, и полечу я камнем вниз, а он колечко дёрнет и зависнет там, и выживет.
Хотя. Парень крепкий, уверенный в себе. Ребёнок маленький, Машенька, которую, как смеются мужчины, тут же в одуванчиках и нашли. Чего бы он меня ронял? Прыжков, говорят, у него столько, что «вам и не снилось»! И Масенька у него — такая прелесть! Бровки насупила и в рабочем ящике что-то там выковыривает, и ванилином пахнет, это папа её вымазал, чтобы мошка не кушала.
Постепенно на поляне выстроился ряд навороченных машин. Видать, бедные тут не ходят. Вернее, бедные пешком ходят, но мимо. Этот экстрим — удовольствие не для бедных. Появилась пара Виталий и Александра. Он, как потом оказалось, тут старый парашютист, а она, наверное, его девушка. И сегодня она тоже прыгать в тандеме собралась. А Женя один на всех! А тут ещё понаехало — уже четверо на тандем, это ж надо, какая я заразная!? Сами «хозяева поля» удивились, что так много «тандемщиков». А вот продавцы наших магазинов давно заметили, если я забрела — сразу у прилавка народ толпиться начинает. Не потому, что я много или долго, просто «мой пример — заразителен».
Ой, не знаю, кого тут как зовут, вернее, говорили, но забыла. Мужчины посоветовались и решили, что Саша будет прыгать не в тандеме, а сама. А в тандеме я полечу. Девочку забрали на обучение на тренажёры. А меня? А я??? Когда мне скажут правила этикета в воздухе? Потом, позже?.. Ну, пойду посмотрю, как тренируют и учат Сашу.
Стою, запоминаю — куда руку, куда ногу, чего дёргать. Так, не забыть, что когда выпнут, надо не «раз-два-три» в темпе вальса считать, а сто двадцать один, сто двадцать два, сто двад. Нет, а почему не семьсот тридцать пять и далее? Никто не знает? А я подумала и знаю! Великая вещь — нумерология, именно эти цифры говорят о фортуне, везении, лёгкости и росте! То есть, проорал цифры, и парашют сам раскрывается. Ну, типа «крибле, крабле, бумс!».
Конечно, десантный парашют закрепляется в самолёте на трос так, чтобы при прыжке кольцо выдергивалось, и через три секунды купол раскрывается сам. Но запасной парашют прицепляют на живот обязательно. И если магические цифры парашют не раскрыли, то надо их орать в обратном порядке и только потом выдёргивать кольцо запаски. Ой, и на кольцо не похоже это, которое надо дёрнуть и выкинуть. Лучше про него забыть совсем. И тренер-инструктор также говорит:
— Забудьте про это, у нас такого не случается.
А зачем тогда показывать и пугать этими «если.»? Чтобы перехотелось??? А-а, порядок такой. Хоть тут порядок, а то хожу тут беспорядочно час битый, никому не нужная.
Опытные парашютисты рядом на тренажёре-подвеске выдергивают кольцо, чем резко дёргают всю подвесную систему. Подошли мальчишки, приземление пройти надо. Ой, и я хочу попробовать! Саша прыгать побаивается. Пацаны прыгают, заваливаются на левый бок и в группировке делают кувырок через плечо. На вопрос «А вы очки не потеряете?» я хмыкнула, прыгнула, сгруппировалась и кувыркнулась. Пауза. А потом инструктор сказал ученикам:
— Во-от! Вот как надо приземляться!
А я скромно прокомментировала — спортивная гимнастика. И мы поняли друг друга.
— Девушка в зелёном костюме! Девушка!!…
Кого-то потеряли, орут в мегафон. Это, кажется тоже тренер, женщина в зелёном тут ходит, чай мне предлагала. Ха! Это меня зовут! Ну, какой же это зелёный костюм? Это ж цвет морской волны?! И девушка. Хотя этот пункт оспаривать не будем. Иду, уже иду!!!
***
Как-то незаметно на поле появилась «Аннушка». Это не просто маленький самолётик-кукурузник. «Ан-2» — это самолёт из моего детства. Это единственная связь жителей Чукотского полуострова с большой землёй, с материком. Сейчас, может, есть и другие виды транспорта, морем, например, и самолёты серии «ЯК» летают. А тогда, в детстве, улететь в лето на материк можно было только на такой вот серенькой «Аннушке», у которой на крыльях стояли три или четыре пятёрки.
Немолодой, совершенно волосатый, с большими и грустными карими глазами мужчина, пытавшийся загорать возле штабного-диспетчерского тента, оказался лётчиком! Он тщательно одевался перед полётом в брюки и белую рубашку, а потом, после каждого полёта, раздевался до плавок и лежал на матраце под солнцем. Такой спокойный, уравновешенный, без эмоций. От оно как! Во какой суровый народ — эти лётчики.
Старший по полётам сегодня лётчик первого класса, мастер спорта СССР по парашютному спорту Сергей Ананьев, которого все зовут просто Серёжа, подвёл меня к Евгению, которого все зовут просто Женя. Тут вообще всё просто с виду. Но потом оказывается, что за этой простотой стоит настоящий профессионализм. И тут никто не суетится, не делает лишних движений и не устраивает показухи. Как-то тут умеют быть сложными, но простыми.
-Вот, Ира (тоже сразу без заморочек, и даже не Ирина), это Женя, с ним полетите. Сейчас он проведёт инструктаж, покажет, что и как, — сказал Саша и ушёл в свой «штаб».
А Женя убежал за Машенькой. А вернувшись, сразу стал надевать на меня какие-то ремни с подвязками и карабинами. Оказывается, до полёта осталось 15-20 минут. Что??? А инструктаж? А этикет? Тьфу! В небе-то что мне делать??? Глаза начали выпучиваться, рот открываться, чтобы тихонько завыть от страха. Женя спокойно и делово всё затягивал и затягивал на мне ремни. И проверял — смогу я выгнуться назад или нет.
Когда я вся оказалась «упакованной чёрной лентой», начался инструктаж:
— Всё очень просто. Нужно запомнить и выполнить четыре команды. Первая команда «Опускаемся». Медленно подгибаем ноги в коленях, вытягиваем носки.
Я без проблем падаю на колени, не на земле тренируемся, на большом ковре для складывания парашютов. Ан, нет! Надо медленно! Потому что в это время я буду уже пристёгнутой к инструктору. Представляю, если бы он мне этого не сказал! Упали б разом на дно «Аннушки» и прощай свободный полёт!…
— Руки в это время держать надо плотно у тела, вот здесь, у груди, зацепившись большими пальцами за петли. Голову закинуть назад, плотно к моей груди.
Мы всё проделываем, выгибаем моё упакованное в ремни тело, пока ничего сложного. Кроме одного! Я вдруг начинаю понимать, что мой ангел-хранитель прицепится ко мне сзади и прыгать будет не спиной.
— Женя! Так ты мной вперёд прыгать будешь что ли???
В ответ пауза, а потом с хохотом ответил оператор, что конечно так! Пережив эту новость, я уже не так открыто и добродушно смотрю на Женю.
— Когда будем лететь, я хлопну по плечам, нужно будет руки сделать так, как немцы, когда сдавались. А перед раскрытием парашюта опять прижать, чтобы себя случайно не ударить или меня.
— А на каком парашюте мы полетим — «Кенгуру»? Потому что я пристёгнутая тут болтаться буду.
— Вот наш парашют, называется «Стелс». И последнее, что надо запомнить — это приземление. Когда я скажу, надо будет сгруппироваться и руками придержать согнутые ноги. А перед самой землёй выпрямить их под прямым углом.
И тут Женя предупредил, что помогать приземляться своими ногами — не надо! Иначе он споткнётся, и упадём вместе. Но я окажусь на земле, а ему будет мягко упасть на меня. Ага! Не дождёшься!!! Уж сделать уголок я постараюсь!!!
Дальше мне выдали симпатичную шапочку-шлем, с синими клиньями, почти в тон спортивному костюму и большие белые перчатки. То есть не так тепло будет в небесах? Инструктор сообщил, что на шесть градусов ниже, чем на земле. Нормально. Прорвёмся!!!
На линейке готовности стоят парашютисты. Каждого проверяют отдельно и тщательно. Что-то подтягивают, кого-то прыгать заставляют. Это зачем, чтобы в небе не гремело??? Не в разведку же к немцам идём?.
Долго что-то стоим. Кого ждём? Лётчик в кабине уже. Проверка окончена. Опа! Нас с Женей ждут! Мы первые заходим, оказывается. Почему такая честь? А потому что прыгать будем последними!!! Всё примитивно и рационально. Никакой иерархии! Ну, что ж, по коням!!!
***
Посадили меня в кабину на место второго пилота. Наверное, не потому, что последняя, а чтобы не пугала своим видом молодёжь. Сколько из них будут прыгать впервые? Они, конечно, тренировались, но. Я их понимаю. Страшно. Я ночью боялась! А сейчас не боюсь. Таблеток «Авиа-море» напилась, чтобы не тошнило, в окошко смотрю на землю — прикольно! Ой, это же не окошко, это. Хм. Иллюминатор? Так он круглый же? Короче, в стёкла кабины пялюсь. Как-то не удосужилась расспросить, что тут как называется. Значит, нервничаю. Обычно я задаю много вопросов типа «хочу всё знать».
Нет, вы представляете себе — в салоне есть стоячие пассажиры! Обалдеть! Мест всем не хватило, как в рейсовом автобусе. Весь проход занят мужиками с рюкзаками. Сейчас начнут спрашивать: «Вы на следующей выходите?».
Самолётик наш старенький, хотя снаружи свежевыкрашенный и аккуратный. В кабине никакой электроники, какие-то счётчики на эбонитовых чёрных пластинах, куча переключателей, стрелочек всяких. На моей половине кабины какой-то датчик трясётся и выпадает из гнезда, так мне кажется. Но не работает. Или тоже кажется.
Лётчик в наглаженных брюках и белой рубашке, такой большой, еле поместился тут. Очень аккуратно, кажется двумя пальцами, держит штурвал. Сосредоточенный весь. Ещё бы! Столько пассажиров! Перегруз наверняка! Смотрю на лицо — он не боится. Ну, значит, и мне бояться нечего! Думаю, он жить хочет долго и счастливо и в плохую машину бы не сел!
Теперь маленькое отступление, чтобы никто не подумал, что я полный чайник в этой кабине. Лет в одиннадцать, когда мы в очередной раз летели с Чукотки на материк, и посадочных мест оказалось чуть меньше, чем пассажиров, меня, как самую маленькую и худенькую девочку, посадили на досочку между сидениями двух пилотов. И я всю дорогу задавала вопросы про эти самые датчики и стрелочки, пела им тоскливую дворовую песню про лётчика, разбившегося из-за неверной любимой, читала стихи Рождественского.
Понятно, что в кабине всё гудит и шумит. Поэтому, пока один пилот работал, второй давал мне наушники с микрофончиком, и я отвлекала этого работающего. Время полёта до Анадыря — 1 час 20 минут. Концерт мой длился минут на пятнадцать меньше полёта: пока познакомились, пока поднимались и садились. И ещё минуты три — когда мне доверили. порулить. Что, страшно? Сейчас и мне не по себе — как эти два пилота рисковали! Они объяснили, как управлять самолётом с помощью штурвала, а потом разрешили покачать крыльями. Бедные пассажиры так никогда и не узнают, что болтанка началась не из-за воздушных ям и ветра, а из-за меня.
Смотрю на лётчика. Нет, этот порулить не даст. И концертами его не возьмёшь. То есть, не всё тут так просто. Это только кажется, что нет порядка и царит какой-то пофигизм. Просто каждый знает что делать, как делать и когда. Ты можешь полдня пить чай и рвать одуванчики, но в нужное время тебя поставят «на ковёр», всю облапают, всё пристегнут, проинструктируют коротко, но чётко! Надеюсь, покатают и выкинут меня тоже по всем правилам воздушного этикета.
Трудяга «Аннушка» нарезает круги над поляной, над городом. Узнаются и медленно, с каждым новым кругом, уменьшаются улицы, дома, машинки. Повеяло свежестью. Оглядываюсь в салон, дверь открыта, на старте двое. Пытаюсь зафиксировать мимику лиц. Да нет, лица не испорчены и не перекошены испугом. Значит, это первая высота уже — 800 метров.
В окне-иллюминаторе пытаюсь обнаружить парашюты. Не получается. Зато совершенно нелепо мимо окна пролетают. несколько цветных гелиевых шариков! Опа! Сегодня же в городе последний звонок! Лётчик хлопает меня по колену и показывает направление, где уже качаются два раскрытых парашюта. Двери закрываются, и мы делаем ещё более широкий круг с набором высоты.
В кабине становится жарковато и откровенно пахнет керосином. Через полчаса «небесных кружев» действие таблетки кончилось. А, может, это подкрался страх? Уже почти все места в салоне пусты. Все мои товарищи по полёту уже на земле складывают парашюты, а пилот сосредоточенно набирает нужные нам три тысячи. Ой, мамочка?! Что я тут делаю??? Вышли в воздух последние парашютисты, даже не знаю, на какой высоте.
— Нас оставалось то-олько трое на безымянной высоте-е-е.
Инструктор, оператор и я. Вот он — час Х (не икс, а именно «Х»). Лётчик не в счёт, он — часть машины, его никто не выкинет.
Через минут пять Женя похлопал меня по плечу — пора. Я как-то сползла с пилотского кресла и перетекла в салон. Подступила тошнота. Женя начал пристёгивать меня, Виталий как-то неожиданно начал снимать всё это. А у меня в голове одна мысль — скорее!!! Скорее на воздух! Сколько можно бояться? Три минуты — и всё! Ты на земле и конец страхам. Меня уже не волновал сам процесс, я ничего уже не боялась — открывайте шире двери! То бишь люк или как его там.
***
Вот это цирк начинается, братцы! Мы с инструктором стоим связанные посреди салона. Виталя поворачивает задвижку, открывает люк, закрепляет и. зацепляется у этого люка снаружи. Как это??? Висит там, как обезьяна на пальме! А на шлеме — камера. Я уже почти заулыбалась увиденному, но тут услышала команду:
-Опускаемся!
Всё. Теперь не забыть, что и когда делать. Медленно подгибаю колени, повисаю. Теперь от меня ничего не зависит, я просто. О! Я Томагоча! Маленькая пищащая штучка, прикреплённая вместо запасного парашюта к груди бывалого парашютиста.
Не помню, как мы выпали из самолёта. Да мы даже не выпали! Мы просто шагнули и легли на воздушную подушку! Никуда не летели и не падали! Лежали себе, может, на облачке даже, хотя вряд ли. А вот воздух вокруг нас — он почему-то с такой скоростью проносился мимо моего носа, что я никак не могла его вдохнуть! Пытаюсь, а он — мимо! Или ноздри закрылись что ли? А рот боюсь открывать — вдруг порвёт воздушной струёй.
Еле как удалось набрать свежего воздуха, чуть наклонив голову. Но Женя тут же её приподнял и похлопал меня по плечам. То есть пора выполнять команду «хенде хох». Руки из петелек я вынула. Но как-то они сами начали валяться, в локтях не согнулись, всё пытались нагрести воздуха для следующего вдоха.
Вдруг внизу возник сияющий оператор. Так и не пойму, как я разглядела, что он улыбается? Может, показалось? Ё-моё! Забыла помахать ручками! И тут же мысль: а вдруг я сейчас покачаю своими руками-крыльями — и нарушу воздушную струю? И мы кувыркнёмся с этой «воздушной подушки» и полетим вниз. Короче, прилично помахать в воздухе не получилось. А ещё я что-то занервничала — оператор-то парашют не раскрыл! Падает! Уже ниже нас упал! Увлёкся что ли??? Как же ему напомнить про кольцо, которое надо выдернуть? Ой, исчез совсем! А рот открыть, чтобы спросить страшно.
Два хлопка по плечам. Сигнал прижать руки. До сих пор не понимаю, как я не забыла, что когда надо сделать? Меня спроси в это время, как зовут — ни за что бы не вспомнила! А команды инструктора все и сейчас назубок. Лёгкий хлопок, чуть подкинуло вверх и. тишина!!!
То есть был шум в ушах, ветра свист, а сейчас, как в вакууме — ни звука. И спокойный голос Жени:
-Ну, вот и всё.
Что всё? Кончился свободный полёт. Не прошло и часа. Время, всё-таки, понятие относительное. Когда говорили, что без парашюта лететь нам сорок секунд, казалось так мало. Здесь я в полной мере насладилась этим лежанием на облаке. Не молила, чтобы быстрей, не торопила время, оно и текло в другом формате — растягивая секунды.
— Всё? Уже не летим? Висим? Парашют открылся? Ура-а-а!!!! Я лечу!!!
Я кричала это в небе и дрыгала ногами. Теперь можно, теперь парашют нас держит! И воздух не пролетает мимо. И разговаривать можно. И не тошнит!
— Смотрите, вон оператор внизу..
Еле как обнаружила жёлтенький парашютик почти у земли. И когда он успел, выпрыгнув после нас, обогнать и улететь раньше? Мы же вдвоём и весим больше!? Женя что-то объяснил про более позднее раскрытие парашюта, кажется. Но мне главное, что оператор успел дёрнуть за кольцо. Как он меня действительно отвлёк, этот безбашенный человек, летающий вокруг нас, как ему вздумается, вопреки всем законам физики с моей точки зрения.
Затем инструктор показал мне две ручки управления крылом и предложил попробовать. Не, он не боится, что я тут сейчас что-нибудь дёрну не в ту сторону? А-а! Я же просила на земле, чтобы мы покачались и кувыркнулись! А почему бы и нет? Я попыталась потянуть одну сторону, потом вторую. Дальше не очень поняла — но, кажется, мы не просто покачались, а перевернулись. Или показалось. Но мой вестибулярный аппарат (чтоб ему!) среагировал мгновенно — тошнота подкатила к горлу. Эффектные кувырки не состоялись. И ведь не страшно уже было! Наоборот, хотелось валяться, кувыркаться и орать от счастья!!! А пришлось под Женин «вдох-выдох!» приводить себя в порядок.
Земля приближаться и не собиралась. Мы висели себе и висели. Разглядывали город, опять с трудом, но увидела, как заходит на посадку наш самолёт. Ха! Он уже садится, а мы ещё тут!!! Жалко, что фигуру никакую не сделали больше. От нечего делать порепетировали группировку перед приземлением. Хотелось ещё чего-то изобразить, повертеться, помахать, но старший по тандему выдал последнюю команду:
— Группируемся.
Как? Уже? Тут же лететь ещё и лететь!? Не, ну, раз сказано, я сделаю. Тем более, что тут, в воздухе, это не так напряжно, как на земле.
***
. Так и не поняла, как оказалась уже сидящей на зелёной травке в гордом одиночестве. Словно и не летала никуда. В голове какой-то шумок. Вокруг народ бегает, оператор опять тут как тут! Но другой уже. Вопросы задаёт про ощущения. А я знаю? Какие ощущения, если мои мысли и чувства не догнали ещё мою голову! Я сижу тут вся пустая, без веса, без нервов, без чувств и памяти. Обалденное состояние! Я ещё лечу, ребята!!! Не приставайте ко мне, я ещё в небе!…
Когда я смогла встать на ноги, опять не знаю, сколько это было по времени, пятками почувствовала, какая она живая, матушка Земля! Живая и мягкая. Она шевелилась под ногами и амортизировала покачиваясь. Наверное, именно такое состояние, глядя со стороны, люди называют «пьян от счастья». Наверное, и качало меня, и плющило и взрывало изнутри. А почему — наверное? Так и было!
Не знаю, сколько времени я ещё бродила по поляне в этих стропах-ремнях с позвякивающими при движении карабинами, отвечая на вопрос «Ну как?» что-то невразумительное, вызывая улыбку своими впечатлениями о полёте у всех, кто там бывал . Через какое-то время (я реально не могу совместить сжатое и растянутое время этого события) вдруг нахлынули эмоции — догнали таки моё тело, и меня понесло! Все превратились для меня в потенциальные уши, в самых близких друзей, в людей, которым обязательно надо знать, что я чувствовала!
Бедная Саша, уступившая мне право первого полёта, уже подзагорела и подустала. Но вынуждена была слушать, ибо я уже летала, а ей только предстояло повторить мой путь. Терпи, Александра! Я сейчас тебе ещё раз всё расскажу и объясню! У меня уже есть опыт! Короче, уморила всех, пока успокоилась и решила попить чайку.
Парашютисты споро складывали свои купола в рюкзаки и снова становились на линейку готовности. Лётчик снова одевался в белую рубашку и закручивал винты «Аннушки», инструктор отправлял в открытый люк парашютистов. А я сидела в чьём-то шезлонге, пила кофе, чай, воду и размышляла о вечном. Что это со мной сегодня такое было? И было ли? Не приснилось?
Глянула на небо, серое с утра, оно к обеду перестало изображать скорое прибытие дождя. Оно было чистым, голубым и. Вокруг солнечного диска светилось большое кольцо радуги!!! Не может быть?! Ну, лично я такого отродясь не видела! А опытные небожители начали объяснять мне суть данного физического явления. Там какие-то кристаллы замёрзли при очень низких температурах. Фигня! Это добрая весть Богов — радуга! Это моя богиня Ирида мне привет передаёт!
А ещё я вспомнила, что до полёта над поляной кружил орёл. Это тоже добрый вестник. Я ещё спросила у какого-то парашютиста — мы выше будем летать? И когда он ответил «Да», я чуток призадумалась. Выше птиц. А если орёл столкнётся с парашютистом? Сколько было случаев, когда самолёты падали от встречи с птичьими стаями?! Орёл-то выпутается, думаю. И чего ему тут надо? Чего он тут исполняет? Гордо реет буревестник, чёрной молнии подобный?.. До сих пор не понимаю, как после всех таких мыслей я залезла в этот воздушный выбрасыватель парашютистов???
Когда с земли мне показали, как выглядит самолёт на высоте трёх тысяч метров. Практически никак он не выглядит, братцы! Точечкой, как муха на окне! И наш тандем при выходе в открытый «космос» тоже никак не выглядел. Когда из брюха самолёта в четвёртом рейсе выпал тандем Жени с Сашей и четырьмя воздушными акробатами-парашютистами, мы увидели точки после того, как самолёт прошёл чуть не четверть своего круга от места высадки «десанта». И я там была??? Не верю. Пока не верю!!! ..
— Ира! Вы не уходите. Сейчас прыгнут те, кто в первый раз и мы проведём обряд посвящения, — просит Серёжа, парашютист-профессионал с гордыми буквами из детства — СССР!
А начальник аэроклуба тут — Александр Васильевич Коляда. Хм. Неплохо мы тут колядуем, однако!
— Да какой я парашютист, Сергей?! Я ж не сама прыгала. А хотела сама.
— Зря вы так. Это самый настоящий прыжок! И вы только приземлялись не самостоятельно. Остальное, как у всех. Дождитесь приземления остальных.
И вот всё готово к посвящению. В мегафон орут всем первопроходцам подойти к лобному месту. Собирается человек восемь. Или десять. Какие мы все разные тут. Но я, как всегда, единственная. Единственная женщина. И, кажется, самая тут. немолодая. Да уж, девушка в зелёном костюме.
Обряд незамысловат, но полон глубокого смысла. Сергей поздравляет, вручает свидетельство о первом прыжке. Мастер спорта международного класса, парашютист-профи Владимир Казак, «посвящает» запасным парашютом по пятой точке. Почётно-о!!! Но ещё надо сделать стойку прыжковую, положить обе руки на сердце, а у них, вернее, у нас — парашютистов, туда, где находится кольцо, а после «припечатывания» запаской сделать прыжок, типа дёрнуть кольцо, и крикнуть «Ура!».
Нет, ну, вроде, все взрослые люди! Не все молодые и безбашенные. Ан, нет, прыгают, кричат, радуются! И, самое интересное, я тоже скакала и орала! И махала своим свидетельством. И целовала своего ангела-хранителя Женю, чему не очень была рада его дочка Машенька. И даже чуточку почувствовала сопричастность к когорте этих странных людей — парашютистов, небожителей, людей, постоянно играющих с жизнью в «русскую рулетку».
***
Вечером я забросала весь Интернет фотками и высказываниями типа «Кто сказал, что люди не летают?». Обалдевшие друзья, одноклассники, однокурсники писали комментарии, от восхитительных «молодец!», до смайликов с кручением пальца у виска — «не дура ли?». Через два дня ночью мне приснилось, что парашют не раскрылся, проснулась от страха. Следующей ночью я опять летала, валялась на воздушной подушке и хихикала. Я больше не боюсь. Я собираюсь прыгнуть ещё сама. С этих не престижных и неинтересных 800 метров. Для меня сейчас это более высокая высота.
Ах, как хочется в небо!
Слиться духом и телом.
Необъятны просторы,
Я б измерить хотела.
Ах, как хочется в небо!
Слышен зов, и пилоты
Забывают про землю
И спешат к самолётам.
Написано это было, когда мне только исполнилось 17 лет. Для мальчика, мечтающего стать лётчиком. Суть и смысл того, что я написала, поняла только сейчас. Через 32 года. Вот такая нумерология. фатум.
1 комментарий
Спасибо за Ваши эмоции. Прочитала и будто сама снова пережила прыжок.
Но, согласитесь?! Сколько бы не писал и не рассказывал об этом, истинные эмоции выразить невозможно. Они все равно сидят и кричат, как маленькая задорная девчонка, где-то внутри тебя.